Современная поэзия

Не стало поэта и переводчика Владимира Кострова…

Дорогие друзья!

Поэт, переводчик, драматург Владимир Андреевич Костров умер 26 октября в Москве, через пять дней после того, как отметил свой 87-й день рождения.

Об уходе поэта сообщили его друзья, печальную новость подтвердили и в Союзе писателей России.

"Пришла горькая весть: ушел из жизни Владимир Андреевич Костров. Кормчий нашей поэзии, человек-легенда… Говорят, нет незаменимых. Есть! Никто не сможет его заменить! Никто не встанет с ним рядом! Он последний из настоящих, "последний этого века", как сам писал о себе и своих сверстниках…" - написал на своей странице писатель Игорь Изборцев.

Костров - тот самый физик, который стал лириком. Окончил химический факультет МГУ имени Ломоносова, успел поработать инженером на Загорском оптико-механическом заводе, за Костровым числятся даже несколько изобретений.

Но еще в университете он увлекся литературой, тогда же его стихи начали публиковать толстые литературные журналы. В Союз писателей СССР был принят без напечатанной книги - такое случалось очень редко. С тех пор он никогда не мыслил себя без поэзии, но при этом умудрился достойно пройти бурные шестидесятые - без скандалов, протестов, экспериментов в литературе. Он никогда не бегал за дешевой славой, но всегда был на виду, в том числе выступал вместе с Симоновым, Вознесенским, Евтушенко в Лужниках - были времена, когда поэты собирали стадионы. Позднее в своих интервью "Году Литературы" Владимир Андреевич признавался, что девизом своего творческого пути выбрал слова Пастернака "Быть знаменитым некрасиво". "А достигнув славы, - добавлял он, - нужно сохранять человечность". Этим словам Костров остался верен до самой кончины.

Кострова некоторые критики даже называли "тихим поэтом", впрочем, те же критики и публицисты не спорят с тем, что он оказал свое влияние на литературу второй половины XX века и начала третьего тысячелетия. На стихи Владимира Кострова написано мало песен, он переводил написанные по-французски стихи Тютчева, проводил первые Есенинские вечера и чтения. В значительной степени именно по инициативе Владимира Андреевича учрежден День русского языка 6 июня - в день рождения Александра Пушкина.

В конце концов, его лирика примирила многие течения, а имя Кострова стало своего рода символом красивой поэтической жизни.

"Сколько мы литературных битв приняли на себя в перестройку - он в "Новом мире", я - в "Советском писателе", сколько дорог проехали, сколько праздников и телепрограмм провели! Читали серьёзные и ироничные строки от огромных полян Пушкинских праздников до скромных рабочих клубов, - вспоминает поэт и публицист Александр Бобров. - Все мы, искренне берущиеся за перо, поющие великие песни оболганной эпохи - продолжаем мечтать написать Гимн советскому народу. А Володя - с молодости писал славицу советскому человеку-труженику".

В последнее время Владимир Костров много писал на духовные темы и всегда огорчался, что "современному миру не хватает музыки и поэзии".

В двадцатых числах октября Владимира Кострова ждали в Вологде, на событиях, приуроченных в честь писателя Василия Белова. Но поэт приехать не смог, сославшись на болезнь. И вот 26 октября литературный мир облетела печальная весть.

Я, к сожалению, не была знакома с творчеством Владимира Кострова, хотя имя его было, как говорят, «на слуху…». Но прочитав его стихотворение – «Мы – последние этого века», я поняла, что это - настоящий большой Поэт. Полезла в Инет и стала читать его лучшие стихи… Предлагаю и вам, дорогие друзья, небольшую подборку стихов Владимира Кострова. Они стоят того, чтобы их прочитали, задумались, поразмышляли, удивились и восхитились…

Мы - последние этого века

Мы - последние этого века.

Мы великой надеждой больны.

Мы - подснежники.

Мы из-под снега,

Сумасшедшего снега войны. -

Доверяя словам и молитвам

И не требуя блага взамен,

Мы по битвам прошли,

Как по бритвам,

Так, что ноги в рубцах до колен. -

И в конце прохрипим не проклятья -

О любви разговор поведём.

Мы последние вeка. Мы братья

По ладони, пробитой гвоздём. -

Время быстро идёт по маршруту,

Бьют часы, отбивая года.

И встречаемся мы на минуту,

И прощаемся мы навсегда.

Так обнимемся.

Путь наш недолог

На виду у судьбы и страны.

Мы - подснежники,

Мы из-под ёлок,

Мы - последняя нежность войны.

Источник

Поэт Владимир Костров

КОСТРОВ Владимир Андреевич (1935 – 2022) родился в деревне Власиха Боговарского района Костромской области. Окончил химический факультет МГУ и Высшие литературные курсы при Литературном институте имени А.М. Горького. После окончания МГУ работал инженером на заводе в Загорске. В 60-х годах работал в журналах «Техника – молодёжи», «Смена». Был заместителем главного редактора журнала «Новый мир». Преподавал в Литературном институте. В университете занимался в литобъединении, которым руководил Н. Старшинов, ставший близким другом Кострова.

Поэтические сборники: «Общежитие» (коллективный сборник – 1961), «Первый снег» (1963), «Кострома – Россия» (1967), «Утро в Останкине» (1972), «Металл и нежность» (1974), «Московские рассветы» (1977), «Открылось взору...» (1984), «Песня, женшина и река» (2001), «Если любишь...» (2005) и другие. На стихи Кострова написаны песни многими известными композиторами. Лауреат премии «Золотой телёнок» (за иронические стихи), Государственной премии РСФСР, премии мэрии Москвы, премий имени А. Твардовского, имени И. Бунина и других.

Жил в Москве.

СТИХИ Владимира КОСТРОВА

Отшумели сады, отзвенела вода

Отшумели сады, отзвенела вода,

От зелёной листвы не осталось следа,

В чистом поле так ясно и пусто.

От счастливых минут до последних седин

Мы остались с тобою один на один,

Мое позднее древнее чувство.

Журавли улетели, печально трубя,

Я живу только тем, что я помню тебя

В этом мире коварном и пошлом.

Я живу, словно уголь потухшим огнём,

День за днем остывая душой, день за днём,

Только прошлым живу, только прошлым.

Я себя не прощаю, тебя не виню,

Я готов поклониться вчерашнему дню.

Ишь как в поле меня прознобило,

Мне бы только дойти да у печки прилечь.

Неужели остыла горячая печь?

Неужели меня ты любила?

Янтарная смола

Янтарная смола. Сосновое полено.

Грибной нечастый дождь

Да взгляды двух собак.

И сердце не болит

Так, как вчера болело.

И верить не велит,

Что всё идёт не так.

Как хорошо заснуть!

Как сладко просыпаться,

И время у печи томительно тянуть,

И медленно любить безлюдное пространство,

Не подгонять часы,

Не торопить минут.

И быть самим собой —

Не больше и не меньше,

И серебро воды в лицо себе плескать,

И сладко вспоминать глаза любимых женщин,

И угли ворошить,

И вьюшку задвигать.

Двух ласковых собак тушёнкой не обидеть,

И пить лесной настой, как свежее вино,

И записных вралей не слышать и не видеть,

А слушать только дождь

И видеть лес в окно.

У пруда силуэт давно знакомой цапли,

Которая взлетит немного погодя.

Спасибо, вечный врач,

Мне прописавший капли

В прозрачных пузырьках

Нечастого дождя.

Снова сердце и болит, и стонет

Снова сердце и болит, и стонет,

поплавком ныряет поутру.

В красные, озябшие ладони

голубое озеро беру.

Реют чайки белые, как флаги.

Кони в поле начинают ржать,

и неумолимой тёмной влаги

ни за что в руках не удержать.

Бредит день блуждающей улыбкой

с оспинами чёрными ворон.

Как недолги эти плеск и зыбкость

и печален светлых капель звон.

Тихий звон над честью и бесчестьем.

Чёрный креп на молодой заре.

То, что просочится и исчезнет,

мне всего дороже на земле.

Так, в преддверье мрака и разлуки

хоть на миг на праздник призови

и просей в мои пустые руки

золотые волосы свои.

Воробей, стучащий в крышу

Воробей, стучащий в крышу,

дробный дождь в пустом корыте, —

говорите, я вас слышу,

я вас слышу, говорите.

Прежде чем я стану тенью,

остро, как переживанье,

слышу, слышу свиристенье,

шебаршенье и шуршанье.

Эти травы, эти птицы

на закате и в зените,

милые твои ресницы,

я вас слышу, говорите.

Ничего не надо, кроме

общей радости и боли,

доброй песни в отчем доме,

свиста вьюги в чистом поле.

Мы уйдём, но не как тени,

в мир пернатых и растений,

в песни, шорохи и звуки.

Нас с тобой услышат внуки.

То в ночи она вспыхнет, как спичка,

А в стихе тугодумном умрёт…

Ах, поэзия, вольная птичка –

Где захочется, там и поёт.

Как порывы весеннего ветра,

К педантизму любому глуха,

То сверкнёт в чертеже геометра,

То засвищет в рожке пастуха.

О, не молкни свободное пенье.

И в столице, и в тёмном лесу.

Ах, оставьте душе оперенье

И в глазах сохраните слезу.

И всё жду я её по привычке,

Вот уж иней блестит на стерне.

Я бы умер в чужой стороне

Там ведь нет этой маленькой птички.

Полон взгляд тихой боли и страха

Полон взгляд тихой боли и страха.

Что тебе я могу обещать?

На пространстве всеобщего краха

Обещаю любить и прощать.

Всей судьбою своей окаянной

Обещаю не прятать лица.

Обещаю любить постоянно,

Обещаю прощать до конца.

Ты в глазах у меня не седая,

Ты смеёшься, беду отводя,

Вся желанная, вся молодая

В тонких линзах из слёз и дождя.

Прогони эту злость и усталость.

Нас вдвоём и судьбе не избыть.

Всё пропало, а сердце осталось,

Обещая прощать и любить.

Источник

Первый снег

Над землей кружится

первый снег.

На землю ложится

первый снег...

Пишут все – печатают не всех.

Иногда печатают не тех!

Пишут про зеленые глаза

или про рюкзачные волненья.

Образы стоят, как образа,

по углам в иных стихотвореньях.

Только есть стихи как первый снег!

Чистые, как белый первый снег!

Есть они у этих и у тех,

ненаписанные – есть у всех!

Когда мне становится грустно

Когда мне становится грустно,

когда невозможно уже...

читаю.

От лирики русской

рассвет наступает в душе.

Как будто бы

солнышко брызнет,

надежду неся и привет.

В ней нет отчужденья от жизни

и едкого скепсиса нет.

Как будто бы

полем в тумане

идёшь, погрузившись до плеч, –

врачует,

колдует,

шаманит

широкая русская речь.

Она превращается в чувство, –

нет выше на свете судьи,

чем это великое чудо

единой народной судьбы.

И горы крутые

покаче

и в осени больше огня.

И нету на свете богаче

и нету счастливей меня!

Вл. Соколову

Ты сказал, что от страшного века устал.

И ушёл, и писать, и дышать перестал.

Мне пока помогает аптека.

Тяжело просыпаюсь, грущу и смеюсь,

Но тебе-то признаюсь: я очень боюсь,

Да, боюсь двадцать первого века.

Здесь бумажным рулоном шуршит Балахна,

На прилавках любого полно барахла,

И осенний русак не линяет,

И родное моё умирает село,

И весёлая группа «Ногу свело»

Почему-то тоску навевает.

Знать бы, как там у вас?

Там, поди, тишина,

Не кровит, не гремит на Кавказе война.

И за сердце инфаркт не хватает.

Здесь российская муза гитарой бренчит

Или матом со сцены истошно кричит.

Нам сегодня тебя не хватает.

Я почти не бываю у близких могил,

Но друзей и родных я в душе не избыл.

Мне они как Афон или Мекка.

Я боюсь, чтобы завтра не прервалась

Меж живыми и мёртвыми вечная связь,

Я боюсь двадцать первого века.

2004

Источник

Владимир Костров:

«Стихи пишутся, и это удивительно. Самый большой страх для меня, когда перестанут писаться стихи, что-то оборвётся…»

К сожалению, стихи оборвались…Нам остается только помнить этого замечательного русского поэта и читать и перечитывать его удивительно искренние, добрые стихи.

Лучшие стихи Владимира Кострова

Все стихи Владимира Кострова

Владимир Костров. Стихи

Сайт «Земляки». Владимир Костров